Я опять кивнула и с трудом сдерживала слезы.
— Ну перестань, мой маленький Ворон. Ты-то лучше всех должна знать, что смерть — это часть жизни. — Лукас потрепал меня по руке. — Правда, хотелось бы думать, что у меня хватит порядочности остаться в этом доме в виде призрака. Тебе вовсе не помешало бы немного поддержки.
— Да, было бы неплохо, — прошептала я. — И одновременно ужасно.
Призраки, с которыми я была знакомы, не были особенно счастливы. Я была уверена, что они предпочли бы оказаться в другом месте. Никому из них существование как призрак не доставляло удовольствия. Большинство из них вообще не хотели верить, что умерил. Нет, очень хорошо, что дедушка не входил в их число.
— Когда тебе нужно назад? — спросил он.
Я посмотрела на часы напротив. Боже, как летит время!
— Через девять минут. И я должна элапсировать в спальне тети Гленды, так как заперла свою комнату изнутри.
— Мы можем попробовать затолкнуть тебя в комнату за одну-две секунды до прыжка, — сказал Лукас. — Ты исчезнешь, прежде чем они сумеют понять…
В этот момент раздался стук в дверь.
— Лукас, ты там?
— Прячься! — прошипел Лукас, но я уже среагировала.
В отчаянном прыжке я приземлилась под письменным столом, как раз в тот момент, когда дверь открылась и в библиотеку вошла леди Ариста. Я могла видеть только ее ноги и край халата, но невозможно было не узнать ее голос.
— Что ты делаешь здесь посреди ночи? Что это, бутерброды с тунцом? Ты же знаешь, что говорит доктор Уайт.
Она, вздохнув, уселась в кресло, стоящее передо мной. Сейчас я видела ее до плеч, которые она, как обычно, держала очень прямо. Увидит ли она меня, если немного повернет голову?
Прищелкнув языком, она сказала:
— Только что ко мне явился Чарльз. Он утверждает, Гленда угрожает ему побоями.
— Ох, господи, — сказал Лукас, на удивление совершенно невозмутимо. — Бедный парень. И что ты сделала?
— Налила ему стаканчик виски, — ответила моя бабушка и хихикнула.
Я затаила дыхание. Моя бабушка хихикает? Я ни разу этого не слышала. Мы всегда удивлялись, когда она смеялась, но хихиканье было совсем не для людей ее уровня. Это как играть оперу Вагнера на дудочке.
— А потом он расплакался! — сказала бабушка презрительно. Это уже больше было похоже на леди Аристу. — После чего мне понадобился стаканчик виски.
— Узнаю свою девочку.
Я услышала, как дедушка засмеялся, и внезапно у меня потеплело на сердце. Оба выглядели действительно счастливыми. (По крайней мере, от плеч и выше.) Только сейчас я осознала, что не имела правильного представления об их браке.
— Самое время достроить дом для Гленды и Чарльза, — сказала леди Ариста. — Может такое быть, что наши дети не слишком удачливы при выборе партнеров? У Гарри — ужасно скучная Джейн. Чарльз — мямля, а у Грейс — бедный, как церковная мышь Николас.
— Но он умеет делать ее счастливой, а это ведь самое главное.
Леди Ариста поднялась.
— Да, на Николаса я как раз жалуюсь меньше всего. Намного хуже было бы, если бы Грейс осталась с тем невозможным де-Вилльер-честолюбцем. — Я увидела, что ее передернуло. — Все де Вилльеры отвратительно высокомерны. Я надеюсь, Люси тоже вскоре образумится.
— Мне кажется, Пол немного выпадает из общего ряда. — Дедушка ухмыльнулся. — Он славный юноша.
— Не верю. Яблоко от яблони… Ты идешь со мной?
— Я хотел еще немного почитать…
Да, и еще немного пошептаться с внучкой из будущего, будьте так любезны. У меня почти не осталось времени. Со своего места я не могла видеть часы, но слышала их тиканье. И что это в животе — не то ли самое проклятое ощущение?
— Анна Каренина? Очень грустная книга, не правда ли, дорогой? — Я увидела тонкие руки бабушки, берущие книгу и открывающие ее наугад. Наверняка Лукас, так же как и я, затаил дыхание. — Разве можно другому рассказывать то, что чувствуешь? Ах, наверное, мне стоит перечесть ее еще раз. Но понадобятся очки.
— Сначала я прочту, — сказал Лукас решительно.
— Но не сегодня ночью.
Она положила книгу обратно и наклонилась к Лукасу. Я не могла всего видеть, но казалось, что они обнимались.
— Я поднимусь через пару минут, мои медовые губки, — сказал Лукас, но лучше бы он этого не делал.
При словах «мои медовые губки» (Эй! Он разговаривал с леди Аристой!) я вздрогнула так, что резко ударилась головой о столешницу.
— Что это там? — строго спросила бабушка.
— Что ты имеешь в виду?
Я увидела, как рука Лукаса смела со стола «Анну Каренину».
— Этот звук!
— Я ничего не слышал, — сказал Лукас, но не смог помешать, когда леди Ариста повернулась в мою сторону.
Я буквально чувствовала, как недоверчиво сверкали ее глаза над крупным носом. И что теперь? Лукас откашлялся и сильно пнул книгу. Она скользнула по паркету и осталась лежать в полуметре от меня. У меня сжался желудок, когда леди Ариста сделала шаг в мою сторону.
— Но это же… — бормотала она при этом.
— Сейчас или никогда, — сказал Лукас, и я предположила, что он обращался ко мне.
Решительным жестом я выбросила руку, схватила книгу и прижала к груди. Моя бабушка издала короткий крик удивления. Но до того как она наклонилась и заглянула под стол, ее расшитые тапочки исчезли с моих глаз.
Вернувшись в 2011 год, я с сильным сердцебиением вылезла из-под стола и поблагодарила бога, что эта часть мебели с 1993 года ни на сантиметр не была сдвинута.
Бедная леди Ариста — после того как она увидела, что стол отрастил руку и съел книгу, ей наверняка понадобится еще один стаканчик виски. Мне же нужна была только моя постель.