Таймлесс. Изумрудная книга - Страница 60

— Кто-то может стоять за портьерой и подслуш… — сказал Гидеон, но я уже обняла его за шею и прижала свои губы к его губам. И, коль я уже была так близко, прижалась к нему всем телом в самой лучшей манере Лавинии.

Пару секунд я боялась, что Гидеон оттолкнет меня, но потом он тихонько застонал, обнял меня за талию и еще крепче прижал к себе. Он так горячо ответил на поцелуй, что я забыла обо всем на свете и закрыла глаза. Как и раньше, в танце, перестало иметь значение все, что было или будет вокруг нас, не имело значения и то, что он вообще-то был негодяем, — я только знала, что люблю его и буду всегда любить и что хочу, чтобы он целовал меня целую вечность. Тонкий внутренний голосок шептал мне, что надо прийти в себя, но губы и руки Гидеона привели к противоположному. Поэтому я не могу сказать, сколько прошло времени, прежде чем мы оторвались друг от друга и смущенно посмотрели друг другу в глаза.

— Почему… ты это сделала? — спросил Гидеон, тяжело дыша. Он выглядел совершенно растерянным. Нетвердо ступая, он сделал пару шагов назад, как будто хотел как можно быстрее быть подальше от меня.

— Что ты имеешь в виду — почему?

Мое сердце колотилось так быстро и громко, что он наверняка мог его слышать. Я бросила взгляд на дверь. Наверное, то зеленое, что мелькнуло в дверях, мне только показалось, а на самом деле оно лежало на этаж ниже на полу без сознания и ждало, когда же его приведут в чувство поцелуями.

Гидеон недоверчиво сузил глаза.

— Ты же…

За два шага он оказался у портьеры и резко отодвинул ее в сторону. О, опять типичная ситуация! Едва переживаешь с ним нечто… э-э-э… сумасшедшее, он тут же старается как можно скорее изгладить хорошее впечатление.

— Ты ищешь что-то конкретное? — насмешливо спросила я. Конечно, за портьерами никого не было — мое другое «я» давным-давно прыгнуло обратно и в данный момент спрашивало себя, где это оно, черт возьми, научилось так классно целоваться.

Гидеон повернулся ко мне. Замешательство исчезло из его лица, уступив место обычному высокомерию. Скрестив руки, он оперся на подоконник.

— Что это было только что, Гвендолин? За мгновение до этого ты смотрела на меня с отвращением.

— Я хотела… — начала я, но потом передумала. — Что это за дурацкий вопрос? Ты мне тоже до сих пор не объяснил, почему ты меня целовал, не так ли? — И добавила немного дерзко: — Мне просто захотелось. И тебе не обязательно было соглашаться.

Правда, я бы тогда провалилась со стыда сквозь землю.

Глаза Гидеона сверкнули.

— Тебе просто захотелось? — повторил он и приблизился ко мне. — Проклятье, Гвендолин! У меня была веская причина… я уже несколько дней пытаюсь… я все время… — Он нахмурился, очевидно злясь на собственное заикание. — Ты что думаешь, я сделан из камня?

Последнее предложение он почти выкрикнул. Я не знала, что ему ответить. Наверное, это был риторический вопрос, конечно, я не думала, что он сделан из камня, но, черт возьми, что он хотел этим сказать? Предыдущие незаконченные фразы тоже не добавляли ясности в этот вопрос. Какой-то момент мы смотрели друг другу в глаза, затем он отвернулся и произнес нормальным голосом:

— Нам нужно идти. Если мы не окажемся вовремя в подвале, весь план пойдет коту под хвост.

Ах да, точно. План. План, в котором у нас была роль растворяющихся жертв убийства.

— Ну, меня и десять лошадей не затянут в подвал, пока Ракоци лежит пьяный на письменном столе, — сказала я решительно.

— Во-первых, он уже наверняка пришел в себя, а во-вторых, внизу ждут минимум пять его людей. — Он протянул мне руку. — Идем. Нам нужно поспешить. Тебе нечего бояться: против бойцов-куруцци у Аластера нет ни малейшего шанса, даже если он будет не один. Они видят в темноте, как кошки, и я видел, что они вытворяют с ножами и шпагами — это граничит с колдовством. — Он подождал, пока я вложила свою руку в его, улыбнулся легко и добавил: — Кроме того, я тоже здесь.

Мы не успели сделать ни шага, как в дверях показалась Лавиния, а рядом с ней, так же, как и она, запыхавшись, маячил попугаистый Первый секретарь.

— Вот, пожалуйста. Они здесь. Оба, — сказала Лавиния.

Для дамы, которая только что валялась без чувств, она очень хорошо выглядела, пусть даже несколько подурневшая. Под слоем светлой пудры виднелись покрасневшие полоски: очевидно, ей пришлось попотеть, бегая вверх-вниз по лестницам. Ее декольте тоже было усеяно красными пятнами. Меня порадовало, что Гидеон даже не глянул в ее сторону.

— Я знаю, мы опаздываем, сэр Алеотт, — сказал он. — Мы как раз идем вниз.

— Это… не нужно, — ответил Алеотт, хватая ртом воздух. — Произошло небольшое изменение.

Ему не пришлось объяснять, что именно он имел в виду, поскольку из-за его спины показался лорд Аластер. Он зашел в комнату, его дыхание было ровным, зато улыбка — очень неприятной.

— Вот мы снова встретились, — сказал он. За ним в комнату проскользнул его призрачный спутник в черной накидке, который, не теряя времени, принялся угрожать: «Нечестивые примут нечестивую смерть!» Из-за его сопения я еще в прошлую встречу назвала его Дартом Вейдером и теперь завидовала всем, кто не мог его ни слышать ни видеть. Он сверлил нас взглядом, а его мертвые, похожие на жуков глаза были налиты ненавистью.

Гидеон наклонил голову.

— Лорд Аластер, какая неожиданность!

— Это был мой замысел, — сказал лорд Аластер и самодовольно ухмыльнулся. — Я хотел сделать вам сюрприз.

Едва заметно Гидеон отодвинул меня снова в дальний угол, так что между нами и визитерами оказался письменный стол, что меня не слишком успокоило, поскольку речь шла о хрупкой модели в стиле рококо. Что-нибудь дубовое в деревенском стиле понравилось бы мне больше.