Таймлесс. Изумрудная книга - Страница 82

— Шарлотта боится высоты, — объяснила я. — Она никогда в жизни не решится забраться на крышу.

Я подняла тяжелый сверток из трубы и, балансируя, стала его вытаскивать. Гидеон вскочил.

— Только не урони! — сказал он нервно. — Прошу тебя!

— Не волнуйся. — Я рассмеялась, увидев, как он испугался. — Смотри, я могу стоять даже на одной ноге…

У Гидеона вырвалось что-то похожее на жалобный стон.

— С этим не шутят, Гвенни, — сказал он, тяжело дышал.

Похоже, мистические занятия наложили больший отпечаток на него, чем я предполагала. Он взял сверток из моих рук и держал его, как младенца.

— Это действительно… — начала он.

Я почувствовала сзади холодное дуновение.

— Не-е-ет, придурок, — каркнул Ксемериус и просунул голову в люк. — Это головка старого сыра, который Гвендолин хранит на крыше на тот случай, если ночью проголодается.

Я закатила глаза и сделала жест, чтобы он проваливал отсюда, что он, к моему удивлению, и сделал. Наверное, в Tinker Bell был сейчас интересный момент.

Гидеон за это время установил хронограф на крыше и начал осторожно разворачивать многочисленные слои ткани.

— А ты знаешь, что Шарлотта названивала нам каждые десять минут, чтобы убедить всех, что у тебя таки есть хронограф? Даже Марли был в конце раздражен этими звонками.

— Как жаль, — сказала я. — Они же созданы друг для друга.

Гидеон кивнул. Потом снял последний слой ткани и шумно втянул в себя воздух. Я осторожно погладила отполированное дерево.

— Вот он, перед нами.

Гидеон помолчал какое-то время. Довольно длительное время, если честно.

— Гидеон? — В конце концов позвала я его нерешительно.

Лесли умоляла меня подождать еще пару дней, чтобы убедиться, что ему действительно можно доверять, но я просто отмахнулась.

— Я ей не поверил, — прошептал Гидеон наконец. — Я ни секунды не верил Шарлотте. — Он посмотрел на меня, его глаза при этом освещении были совершенно темными. — Ты понимаешь, что случится, если кто-нибудь об этом узнает?

Я не стала говорить ему, что об этом знает довольно много людей. Но, может быть, потому что Гидеон в одну секунду стал выглядеть таким растерянным, я внезапно тоже испугалась.

— Должны ли мы сделать это? — спросила я, и в животе у меня возникло странное чувство, которое на этот раз не имело ничего общего с прыжком во времени.

То, что дедушка внес мою кровь в хронограф, было одно дело. Но то, что мы собирались сделать сейчас, было совершенно другое. Мы замкнем Круг Крови, и последствия этого нельзя предсказать. Мягко говоря…

Я быстро прошлась в памяти по всем ужасно зарифмованным предсказаниям, которые заканчивались на «терзанья» и «страданья», добавила еще пару деталей о «смысл потеряет» и «юность растает». И факт моего бессмертия меня при этом совершенно не утешил. Странным образом именно моя неуверенность вывела Гидеона из оцепенения.

— Должны ли мы это сделать? — Он наклонился и поцеловал меня в кончик носа. — Ты серьезно спрашиваешь? — Он снял куртку и вытащил из рюкзака нашу добычу из кабинета доктора Уайта. — Окей, начнем.

Сначала он наложил резиновый жгут на левое предплечье и затянул его. Потом взял шприц из стерильной упаковки и ухмыльнулся мне.

— Сестра? — сказал он приказным тоном. — Фонарик!

Я сделала гримаску.

— Так тоже можно, — ответила я и посветила в локтевую впадину. — Типичный студент медицины.

— Я слышу налет неодобрения в твоем голосе? — Гидеон весело глянул на меня. — А ты как делала?

— Я взяла японский нож для овощей, — хвастливо объяснила я. — А дедушка собрал кровь в чашку.

— Понятно. Рана на твоей руке, — сказал он, потеряв всю веселость, и ввел себе иглу.

Кровь потекла в шприц.

— И ты точно знаешь, что нужно делать? — спросила я и кивнула на хронограф. — В этой штуке так много клапанов и ящичков, легко можно повернуть не то колесико…

— Теория хронографа — один из экзаменационных предметов при приеме в адепты, и я его учил совсем недавно. — Гидеон передал мне шприц с кровью и снял жгут.

— Я только спрашиваю себя, когда ты находил еще время, чтобы посмотреть такие гениальные фильмы как Tinker Bell.

Гидеон покачал головой.

— Мне кажется, я заслужил чуть больше уважения. Дай мне шприц. А теперь посвети на хронограф. Да, так хорошо.

— Ты спокойно можешь сказать мне «пожалуйста» и «спасибо», — заметила я, когда Гидеон стал капать кровь в хронограф.

В отличие от Лукаса его руки совсем не дрожали. Может, он когда-нибудь станет хорошим хирургом. Я нервно кусала губы.

— И три капли сюда под голову Льва, — бормотал Гидеон, полностью сконцентрированный. — Потом повернуть колесико и перекинуть рычаг. Так. Всё.

Он опустил шприц, а я автоматически выключила фонарик.

Во внутренностях хронографа закрутилось несколько шестеренок, послышались щелчки, стук и жужжание, точно как в прошлый раз. Потом звуки стали громче и жужжание нарастало, становясь похожим на какую-то мелодию. В лицо пыхнуло жаром, и я схватилась за Гидеона, как будто ожидая, что в следующий момент сильный порыв ветра сметет нас с крыши. Но вместо этого одна за одной загорелись звезды в хронографе, воздух замерцал, и если сначала казалось, что внутри хронографа полыхает пламя, то теперь воздух стал ледяным. Мерцание исчезло и шестеренки остановились. Все вместе длилось не дольше чем полминуты.

Я отпустила Гидеона и потерла вставшие дыбом волоски на руках.

— Это всё?

Гидеон набрал воздуха и протянул руку. На этот раз она немного дрожала.