Таймлесс. Изумрудная книга - Страница 89

Зато ее голос не имел ничего общего с эльфами. Он был немного похож на голос Леди Гага.

— You know that I'll be your Papa-Paparazzi, — орала она в микрофон, а когда Гордон опять завел свое «Раз-де-вай-ся!», начала развязно снимать длинную зеленую перчатку, помогая себе при этом зубами — палец за пальцем.

— Это из какого-то фильма, — сказала Лесли, вопреки желанию впечатленная увиденным. — Только я не могу вспомнить из какого.

Толпа заулюлюкала, когда Гордон поймал перчатку.

— Дальше! — заорали все, и Шарлотта занялась второй перчаткой.

Но внезапно она замерла. Она увидела у двери Гидеона, и ее глаза сузились.

— О, кто это у нас там? — сказала она в микрофон, водя взглядом по комнате поверх голов, пока не увидела меня. — И моя кузиночка тоже здесь — естественно! Эй, люди, а вы знаете, что Гвендолин на самом деле путешественница во времени? Вообще-то я должна была ею быть, но судьба распорядилась иначе. И внезапно я оказалась в роли одной из дур-сестер Золушки.

— Пой дальше! — орали вокруг нее, удивленные фанаты.

— Раз-де-вай-ся! — орал Гордон.

Шарлотта склонила голову набок и пристально смотрела на Гидеона горящими глазами.

— But I won't stop until that boy is mint? Ха-ха, как бы не так! Так низко я не упаду. — Она вытянула указательный палец в сторону Гидеона и крикнула: — Он тоже может путешествовать во времени. И очень скоро он вылечит человечество от болезней.

— Черт, — пробормотала Лесли.

— Кто-то должен стащить ее оттуда, — сказала я.

— Да, но как? Она же боевая машина. Может, кинуть в нее чем-то тяжелым? — предложил Рафаэль.

Публика Шарлотты засомневалась. Становилось заметным, что Шарлотта вовсе не веселилась. Только Гордон продолжал орать «Раз-де-вай-ся!» Я попыталась поймать взгляд Гидеона, но он смотрел только на Шарлотту. Медленно он пробирался сквозь толпу к столу, на котором она стояла. Она набрала воздуха и микрофон донес ее вздох до самого укромного уголка зимнего сада.

— Он и я — мы все знаем про историю. Мы учились для наших совместных путешествий во времени. Вы бы видели, как он танцует ментуэт! Или скачет на лошади! Или фехтует! Или играет на пианино! — Гидеон почти добрался до нее. — Он необыкновенно хорош во всем, что делает. И он может признаться в любви на восьми языках, — произнесла Шарлотта мечтательно, и впервые в жизни я увидела слезы в ее глазах. — Не то чтобы он объяснялся мне в любви — нет! Он смотрит только на мою придурковатую кузину.

Я закусила губу. Эти слова выдавали разбитое сердце, и никто на свете не мог понять это лучше меня. Кто бы мог подумать, что у Шарлотты вообще есть сердце? Мне снова захотелось, чтобы теория Лесли о марципановом сердце была правдой. При этом мое сердце болезненно сжалось, и я напряженно старалась удержать в рамках ревность, которая грозила затопить мою душу.

Гидеон протянул руку вверх Шарлотте.

— Пора идти домой.

— Бу-у-у-у, — закричал Гордон, чуткий, как газонокосилка, но все остальные молча ждали.

— Пусти меня, — сказала Шарлотта Гидеону. Она немного шаталась. — Я еще не все сказала.

Одним прыжком Гидеон оказался с ней на столе и забрал у нее микрофон.

— Представление окончено, — сказал он. — Идем, Шарлотта, я отведу тебя домой.

Шарлотта зашипела на него, как разозленная кошка.

— Если ты только дотронешься до меня, я сломаю тебе шею. Я владею крав-магой, чтоб ты знал!

— Я тоже. Ты забыла?

Он снова протянул руку. Поколебавшись, Шарлотта взяла ее и даже позволила снять себя со стола, уставшего, пьяного эльфа, который едва мог стоять на ногах. Гидеон обнял ее за талию и повернулся к нам. Как это часто бывало, по его лицу невозможно было понять, о чем он сейчас думает.

— Я быстро разберусь с этой проблемой. Вы идите с Рафаэлем ко мне домой, — сказал он коротко. — Встретимся там.

Наши глаза встретились.

— До скорого, — сказал он.

Я кивнула.

— До скорого.

Шарлотта ничего не сказала. И я спросила себя, не было ли у Золушки небольших угрызений совести, когда она скакала прочь с принцем на белом коне.

~~~

...

«Навсегда» состоит из множества «сейчас».

Глава четырнадцатая

— Еще один повод держаться от алкоголя подальше, — простонала Лесли. — Можно выкручиваться как угодно, но в конце всегда выглядишь дураком, если напился и вел себя как дурак. Я бы не хотела быть на месте Шарлотты в понедельник утром в школе.

— И на месте Синтии, — сказала я.

Когда мы уходили, то увидели именинницу, целующуюся в прихожей с мальчиком на два года младше. (При этих обстоятельствах я решила не прощаться с Синтией, тем более что мы и не здоровались.)

— И на месте бедного парня, которого вырвало на прикольные тапки в виде лягушек мистера Дейла, — сказал Рафаэль.

Мы свернули в Мэйнор-стрит.

— Но Шарлотта превзошла всех. — Лесли остановилась перед витриной мебельного магазина, но не для того, чтобы посмотреть, что там выставлено, а чтобы полюбоваться собственным отражением. — Не хотелось бы признаваться, но мне ее было жаль.

— Мне тоже, — сказала я тихо. Я на собственной шкуре знала, как это — быть влюбленной в Гидеона. И, к сожалению, я знала, что чувствуешь, когда своим поведением позоришься перед людьми. — Если ей повезет, завтра она забудет обо всем случившемся.

Рафаэль отпер входную дверь в один из домов из красного кирпича, стоявших в ряд. От дома Дейлов в Флуд-стрит досюда было всего ничего, так что мы переодевались к вечеринке у Гидеона дома. Но я была так взволнована встречей с Люси и Полом в 1912 году, что только теперь обратила внимание на апартамент.