Таймлесс. Изумрудная книга - Страница 65

Когда после этих слов у меня снова полились слезы, я засомневалась, были ли те таблетки, которые доктор Уайт растворил для меня в воде, действительно аспирином. Но эйфорию можно было объяснить и тем потрясающим фактом, что я выжила и не должна продолжать свое существование в виде маленькой золотистой пылинки. Поэтому перед входом в столовую я подняла Каролину в воздух и покрутилась с ней по кругу. Я была самым счастливым человеком во всем мире, потому что я была жива и Гидеон произнес: «Я люблю тебя». Последнее, конечно, могло быть околосмертной галлюцинацией, этого я полностью исключить не могла.

Моя сестренка довольно пищала, а Ксемериус делал вид, что у него в руках пульт дистанционного управления и что он безуспешно пытается переключить программу. Когда я поставила Каролину на пол, она спросила:

— А это правда, что сказала Шарлотта? Что ты идешь на вечеринку к Синтии в зеленом мусорном мешке?

На какое-то мгновение моя эйфория улетучилась.

— Ха-ха-ха, — злорадно произнес Ксемериус. — Я так и вижу: счастливый зеленый мусорный мешок, который хочет всех обнять и поцеловать, потому что жизнь прекрасна.

— Э-э-э… нет, если я сумею этого как-нибудь избежать.

Господи, надеюсь, у меня получится убедить Лесли отложить воплощение ее идеи о марсианах средствами современного искусства до следующей вечеринки. Если она уже всем рассказала, значит, она была очень увлечена этой идеей, а если Лесли бывает чем-то увлечена, ее бывает очень трудно отговорить — у меня на этот счет был печальный опыт.

Вся моя семья сидела за столом, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не кинуться их с восторгом обнимать. Я могла бы расцеловать даже тетю Гленду и Шарлотту. (Что однозначно доказывает, в каком нетипичном состоянии я находилась.) Поскольку Ксемериус бросал мне предупреждающие взгляды, я ограничилась тем, что широко всем улыбнулась и потрепала Ника по волосам, проходят мимо.

— Пирог со спаржей! — воскликнула я. — Разве жизнь не прекрасна? На свете есть так много вещей, которым можно радоваться, не правда ли?

— Если ты еще один раз произнесешь прекрасна, меня стошнит прямо в твой пирог со спаржей, — прорычал Ксемериус.

Я улыбнулась ему, засунула кусок пирога в рот и посмотрела на остальных, спросив: «А как прошел ваш день?»

Бабушка Мэдди улыбнулась в ответ:

— Ну, твой, похоже, очень удался.

Шарлотта возила вилкой по тарелке, производя ужасные звуки.

Да, в конечном итоге день оказался очень хорошим. Даже если Гидеон, Фальк и мистер Уитмен так и не появились до моего отъезда, и у меня не было возможности проверить, были ли слова «Я люблю тебя, Гвенни, не покидай меня» результатом моего воображения или действительно произнесены Гидеоном. Оставшиеся Хранители изо всех сил пытались исправить мое, как сказал Фальк де Вилльер, «потрепанное» состояние. Мистер Марли даже захотел собственноручно расчесать мне волосы, но я предпочла это сделать сама. В настоящий момент на мне была школьная форма, а волосы аккуратно лежали на спине.

Мама погладила меня по руке.

— Я очень рада, что ты выздоровела, радость моя.

Тетя Гленда пробормотала себе под нос что-то, в чем можно было различить слова «Конституция, как у крестьянки». А потом, лживо улыбаясь, спросила меня:

— Так что там за история с зеленым мусорным мешком? Не могу поверить, что ты и твоя подружка собираетесь в таком виде показаться на вечеринке, которую Дейлы устраивают для своей дочери. Томас Дейл определенно расценит это как политический вызов, он занимает высокий пост у тори.

— Э-э-э? — произнесла я.

— Надо говорить «простите, что вы сказали», — решил поучить меня Ксемериус.

— Гленда, я удивляюсь тебе! — Леди Ариста прищелкнула языком. — Ни одна из моих внучек не может даже допустить подобной мысли. Мусорный мешок! Что за ерунда!

— Ну, если больше нечего надеть зеленого цвета, то придется взять мусорный мешок, — сказала Шарлотта ехидно. — Во всяком случае, что касается Гвен.

— Ой-ой-ой. — Бабушка Мэдди сочувственно смотрела на меня. — Дай подумать. У меня есть пушистый махровый халат зеленого цвета, я могла бы одолжить тебе.

Шарлотта, Ник, Каролина и Ксемериус захихикали, а я ухмыльнулась бабушке Мэдди.

— Очень мило, но я боюсь, Лесли не согласится: вряд ли марсиане ходят в халатах.

— Ну, теперь ты поняла? Они это серьезно, — тут же влезла тетя Гленда. — Я всегда говорила: эта Лесли плохо влияет на Гвендолин. — Она скорчила недовольную мину. — Но какое воспитание можно ожидать у родителей пролетарского происхождения? Ужасно, что таких вообще принимают в Сент-Леннокс. Но я точно не разрешу своей дочери общаться с…

— Довольно, Гленда! — Мама смотрела на сестру с яростью. — Лесли — умная и хорошо воспитанная девочка, а ее родители вовсе не работяги. Ее отец… он… он…

— Инженер-строитель, — суфлировала я.

— …инженер-строитель, а мать работает…

— …консультантом по питанию, — подсказала я еще раз.

— А их собака закончила колледж Гольдсмита, — сказал Ксемериус. — Весьма уважаемая семья.

— В наших костюмах нет ничего политического, — заверила я тетю Гленду и леди Аристу, которые уставились на меня с задранными бровями. — Это лишь искусство. — С другой стороны: Лесли вполне могла придать всему политическое значение, такое «увенчание» проекта было бы весьма в ее духе. Как будто недостаточно просто нашего кошмарного вида. — И это вечеринка Синтии, а не ее родителей — иначе девиз не был бы таким незрело-зеленым.